Дресс-код нашего события: бальные и вечерние наряды 1875-1885 годов (natural form и второй турнюр для дам, поздний фрак для кавалеров). Внимание! Мы воссоздаем атмосферу костюмированного бала, но понимаем, что маскарадные костюмы 19 века – неподъемная для большинства задача. Поэтому мы просим вас дополнить свой наряд маской и/или фантазийным элементом, который мог бы обозначить, что бал у нас все-таки не совсем обычный, а...
Бал, который изменил свет
Для того, чтобы реконструировать бал, устроенный Алвой Вандербильт 26 марта 1883 года, нам не хватает сущей малости: около 6 миллионов долларов (в ценах указанного года – 250 тысяч). Именно столько вложили в это действо Вандербильты – и инвестиция полностью оправдалась.
О том, что миссис Уильям Киссем Вандербильт устраивает бал-маскарад в новом шикарном особняке на углу Пятой авеню и 62-й улицы, стало известно за 6 недель до указанной даты. Приглашения доставляли лакеи в специально сшитых ливреях, а «сарафанное радио», аккуратно срежиссированное Алвой Вандербильт, доносило до общества идею: устраивается нечто грандиозное, не имеющее аналогов ранее. Портные и мастера париков всерьез штудировали книги по историческому костюму, чтобы обеспечить своих заказчиков по-настоящему роскошными карнавальными нарядами. Несмотря на то, что Вандербильтов все еще неохотно принимали в обществе и не допускали в «клуб 400» (это выражение придумал «судья света» Уорд МакАлистер – по количеству людей, которые могли одновременно поместиться в роскошной гостиной миссис Астор), тон этому балу задала любознательная молодежь, любящая повеселиться. Вслед за наследниками приглашения приходилось принимать их родителям, родственникам родителей, деловым партнерам родственников... «Бал у Вандербильтов – событие, которое нельзя пропускать!» - весной 1883 года это считалось неопровержимой истиной. «Среди деловой суеты и азарта мужчины вдруг обнаружили, что не могут думать ни о чем, кроме того, в каком образе появиться на балу: Роберта-дьявола, кардинала Ришелье, Отона Варвара или графа Монте-Кристо; в то время как дамы оказались почти на грани безумия в своих попытках совместить в своих нарядах древние, средневековые и современные костюмы», - пишет New York Times.
Алва Вандербильт, в своих амбициозных попытках создать своему балу то, что мы бы сейчас назвали «паблисити», пошла на беспрецедентный шаг: она активно сотрудничала с журналистами. Представители старой аристократии тоже время от времени приглашали избранных представителей прессы на свои важные события: свадьбы, похороны, крестины, балы по случаю помолвок. Но в таком масштабе с журналистами до Алвы Вандербильт не работал еще никто. Светских хроникеров приглашали в особняк еще до бала – на этапе декорирования бальной залы. И, конечно, она сделала все, чтобы в газетах взахлеб писали об этом событии как о грандиозном – задолго до того, как оно стало таковым. Пожалуй, ожидания во многом и создали этот бал – гостям (и приглашенным журналистам) он показался еще роскошнее, чем был на самом деле.
Миссис Астор все еще оставалась последним бастионом «старой» благопристойности: она не терпела соперниц в свете и открыто отвергала притязания Алвы Вандербильт стать частью ее окружения. Приглашений в особняк Асторов Вандербильты не получали. Тогда Алва пошла на хитрость. Едва ли не единственная юная очаровательная наследница – Кэрри Астор – была обделена приглашением. Разумеется, девушке быстро стало известно, что она не приглашена на бал, на котором будут все ее подруги. За решением этой проблемы Кэрри направилась к матери – всем было известно, что нет такой проблемы, которую не могла бы решить могущественная миссис Астор. Поскольку Кэрри – в отличие от старшей Хелен и средней Шарлотты – была любимой дочерью королевы нью-йоркского света, той ничего не оставалось, как отправиться в свежепостроенный особняк и оставить у Вандербильтов свою визитную карточку. После этого приглашение для юной мисс Астор было доставлено на следующий же день. Эта история пересказывается в разных источниках на один и тот же лад, хотя документальных подтверждений разыскать не удалось – возможно, это приукрашенная светская сплетня.
Гости на бал – а их было почти 1200 (прописью: одна тысяча двести человек!) – начали съезжаться в 10 часов вечера. Особняк был окружен толпой зевак, которых сдерживал взвод полиции: полицейские организовали «коридор», по которому следовали разодетые в диковинные костюмы представители нью-йоркского света. Наряды поражали воображение: портные представили здесь свои фантазии на темы средневековых, барочных и народных костюмов, сшитые из дорогих тканей и украшенные жемчугом и драгоценными камнями (так как речь шла о бальном наряде, на отделку никто не скупился).
Одним из самых примечательных костюмов бала, отразивший, в отличие от прочих, не историю, а современность, был наряд Элис Вандербильт – супруги Корнелиуса Вандербильта II, старшего брата Уильяма Киссема Вандербильта. Ее костюм носил название «Электрический свет»: к золотому платью и фантастическому головному убору прилагался факел с электрической лампочкой, работавшей на раннем подобии аккумуляторных батарей. Электричество было главным предметом восторгов жителей Нью-Йорка начала 80х – а Вандербильты всегда следовали в ногу со временем и даже финансировали амбициозные проекты Томаса Эдисона.
Еще один заметный костюм примерила модница Кейт Стронг (по некоторым источникам, она уже была женой Артура Уэлмана, хотя ее портрет подписан как «мисс Стронг»): она обыграла свое светское прозвище «Пусс» («кошечка»), украсив прическу... чучелом кошки, а платье – кошачьими хвостами.
Бал открывался спектаклем для журналистов – пятью специально поставленными для него кадрилями: названия были даны не по музыке или особенностям фигур, как это было принято, а по костюмам, которые носили исполнители. Для «Дрезденской кадрили» танцоры были одеты подобно фарфоровым статуэткам, которыми славился Дрезден; в «Опера Буфф кадриль» принимали участие обладатели костюмов чертиков и дьяволят; а «Кадриль деревянных лошадок» отличалась тем, что каждый кавалер в ней не ходил, а скакал на лошадке-палочке.
Ну а после показательных выступлений начался собственно бал: танцы и шампанское на всех трех этажах просторного особняка, включая зал для спортивных занятий на третьем этаже, украшенный пальмами и цветами так, что стен не было видно – сплошные тропические джунгли. В 2 часа ночи был сервирован ужин – его готовили повара из самого роскошного ресторана Нью-Йорка Delmonico's. А веселье, завершенное традиционным Виргинским рилом с самой Алвой Вандербильт в первой паре, продолжалось до утра: экипажи гостей разъехались на рассвете.
Алва Вандербильт добилась своей цели: цифра 400 начала терять свои строгие очертания. Вандербильты, а вслед за ними постепенно и другие представители «новых богачей», разбавили светское общество Нью-Йорка, изменив правила игры. Сама Алва присоединилась к «правящему триумвирату» светских дам города – Кэролайн Астор, Мэйми Фиш и Терезы Эльрих, – и более того, сохранила это положение даже после своего развода с Уильямом Вандербильтом и брака с Оливером Бельмонтом (в историю она вошла как Алва Бельмонт). А с неприступной миссис Астор они еще многие годы оставались добрыми знакомыми. Кстати, ее знаменитый особняк, в гостиную которого помещалось 400 гостей, вскоре был перестроен – и гостиная уже вмещала полторы тысячи «избранных». Путь наверх был открыт – американская мечта в действии.